Остросюжетная судьба

Имя московского художника Петра Козьмина, родившегося в Чикаго и живущего сейчас в Энгельсе, вошло в историю советско-американских отношений и вообще мировой дипломатии.
Судьба семьи Козьминых достойна романа или остросюжетного фильма, но расскажем обо всём кратко.…

Предлагаемый вам материал написан по тексту из книги «Закат отменяется», автором которой является супруга Петра Георгиевича по имени Юли Ан (история их знакомства в Индии тоже, кстати, «тянет» на роман).

Также о судьбе Казьминых писал журнал "Человек и закон" (№ 2 за 1982 год). Начало темы в № 40-43.

Родители Петра Георгиевича Козьмина встретились в Германии. Его мама – Надежда – оказалась в фашистском концлагере смерти «Равенсбрюк». Когда оставшихся в живых узниц в скотских вагонах переправляли в Чехию, юная Надя с подругой решились на побег.

Несколько дней они брели по лесам и болотам, а когда вышли к дороге, силы оставили их. Они сели на землю, решив: будь что будет. Спустя какое-то время их заметили люди в неизвестной военной форме, ими оказались американские солдаты. Подруги были переправлены в ближайший госпиталь…

Была весна 1945 года. Однажды Надежда из открытого окна своей госпитальной палаты услышала незнакомый муж- ской голос, который читал стихи по-русски. Через несколько дней состоялась встреча с таинственным незнакомцем.

Им оказался советский офицер, выпускник Оренбургского лётно-военного училища Георгий Козьмин, попавший в плен к немцам. Как он попал в плен – целая история, о которой скажем лишь вкратце. После боя двое оставшихся в живых советских бойцов поняли, что находятся в окружении немцев. В воронке от взрыва они переоделись в форму убитых фашистов и, погрузив на носилки один из трупов, направились к ближайшей грузовой машине, куда складывали убитых. В их планах было, смешавшись с немцами, с наступлением темноты завладеть машиной и прорваться к своим. Однако у машины ручка носилок надломилась, и Георгий смачно выругал- ся по-русски… В результате он попал в концлагерь для военнопленных, а затем его направили работать в каменоломни.

В один из дней фашисты перевели его в госпиталь и, к его удивлению, назначили усиленное питание. А спустя пару недель, когда тело окрепло, его поместили в операционную… для медицинских опытов, причём некую экспериментальную операцию проводили без анестезии. Чуть позже врачи, проанализировав результаты эксперимента, в ходе такой же операции спасли жизнь немецкого офицера, раненного в живот. В знак благодарности офицер выхлопотал для Георгия работу на кухне. Но как только он окреп, его вновь отправили на тяжёлые работы, где он окончательно подорвал своё здоровье. Это не помешало ему бежать из плена. Скитаясь по безлюдным местам, страдая от голода, он случайно вышел на союзников и попал в американ- ский госпиталь.

Именно там встретились юная Надежда и Георгий (он был старше девушки на 20 лет), и они полюбили друг друга. Вскоре госпиталь в полном составе переехал в Баварию, а после выздоровления их отправили в «лагерь для перемещённых лиц», располагавшийся в зоне американской оккупации. Там, в комендатуре, Надежда и Георгий «оформили отношения» и стали строить планы возвращения в СССР, грезя о скорой встрече с родными.

Георгий читал вечерами перед лагерной публикой свои стихи, и однажды к нему поступило предложение публиковаться за гонорар в антисоветском издательстве «Посев». Он прекрасно знал, чем ему это может грозить при возвращении на Родину, поэтому решительно отказался. Лагерная верхушка, состоявшая из бандеровцев-националистов (они в своё время бежали при отступлении вместе с фашистами), объявила Георгия «диверсантом» и стала его периодически избивать. Козьмины несколько раз обращались в немецкую полицию с заявлениями о беспределе «лагерной банды» и с просьбами выехать в Россию, но результата не было.

К этому времени уже успело образоваться два государства – ФРГ и ГДР с охраняемыми границами, повсюду был введён комендантский час, то есть о побеге не приходилось думать. Американцы же скрывали от советских властей реальное число проживающих советских граждан у них в лагерях. Да и российские власти при отправке своих граждан, обнаруженных на территории своих союзников (в ФРГ), помещали их уже в советские лагеря: вдруг они изменники? Некоторых расстреливали, кого-то отправляли в Сибирь… Наступил 1949 год. В семье Козьминых, живущих по-прежнему в лагере, родился первенец – Ростислав, потом ещё два сына – Юрий и Павел.

Георгий работал на заводе, получая гроши. Гражданство ФРГ Козьмины отказались принять, а в СССР их не выпускали. Однажды они узнали, что некая русская баптистская община помогает «своим» устроиться в США или в Канаде. Перед Георгием и Надеждой встал выбор: либо продолжать жалкое существование в Германии, либо уехать в Америку, либо по-прежнему надеяться на выезд в СССР, где их могло ожидать судебное преследование…

Летом 1950 года семья Козьминых из порта Гамбург выехала в США, успокаивая себя: «Мир посмотрим». На корабле вместимостью 2500 человек слышалась и русская, и украинская, и эстонская, и польская речь. Пассажиры кучковались по национальной принадлежности (многие из них совсем не выглядели «жертвами рейха»), лишь дети тесно общались между собой, и у них не было языкового барьера. Наконец, в дымке на горизонте показался величественный Нью-Йорк. Часть пассажиров осталась там, другие, в том числе и семья Козьминых, продолжили путь до Нового Орлеана.

Теперь появилась возможность жить супругам в одной каюте. Однажды к ним постучали несколько рослых ребят и попросили Георгия помочь перетаскать мешки из трюма. Но это была провокация: со словами: «Сдохни, коммуняка!» его заперли в душном трюме, в кромешной темноте. При обследовании на ощупь трюма он обнаружил какие-то мешки, в которых оказалась хлорка. Георгий знал ещё по училищным занятиям по гражданской обороне, что при взаимодействии воды с хлором выделяется ядовитый газ. Он стал оттаскивать мешки в сторону от льющейся воды, но усилия оказались тщетны: он стал задыхаться и потерял сознание…

Тело Козьмина вынули из трюма матросы и подняли на палубу. Перед тем как предать его океану, послали за священником и капитаном. Надежда тем временем металась по огромному судну в поисках мужа. В дальней части палубы увидела кучку людей, священника. Как подкошенная упала она перед распростёртым на палубе бездыханным телом Георгия… Священник прервал отпевание и стал утешать вдову, но вдруг в замешательстве замер, увидев, как «усопший» шевелит губами. Теперь уже батюшке стало плохо…

Георгия перенесли в каюту, он с трудом приходил в себя. Льнущей к нему Надежде он еле слышно прошептал: «Это бандеровцы… Прошу, держись от них подальше». Когда начался шторм, Георгий решил выйти на палубу. Его детство прошло на рязанских полях, у реки Цна, он всегда мечтал увидеть океан и попасть в шторм – и вот мечта сбылась, только как-то совсем по-другому…

Свежий морской воздух окончательно привёл его в нормальное состояние…

В Новом Орлеане было настоящее пекло. Пассажиры, покинув судно, растворились в береговой толпе, семье же Козьминых было велено оставаться на палубе ждать своих сопровождающих. Вскоре появились полицейские и приказали следовать за ними. Их ждали в общине баптистов в городе Литл-Рок штата Арканзас.

Встретил Козьминых с тремя детьми грузный мужчина, представившийся мистером Томпсоном, и надменно сообщил, что с этого момента является их хозяином и поручителем.

- Начинается… – вырвалось у Надежды. - Он, наверное, имел в виду, что является хозяином фермы, – успокоил её Георгий. Не обращая внимания на эти реплики, мистер Томпсон указал на ветхое строение из досок под соломенной крышей: «Там вы будете жить, - и добавил: - Завтра будет жаркий день».

Александр Бурмистров. "Новая газета Энгельс" № 45 (173) 12 ноября 2024 год.