Покровская слобода: особенности управления. 1890 год

Наш город четыре раза получал новое имя (Саратовский луговой (или земляной) городок, Покровская слобода, Покровск, Энгельс), а на картах начала XIX века встречается ещё одно - Новые Бакуры. Если точнее, то на картах написано (дословно): «Покровская слобода Нов. Бакуры тож». И ещё одно название встречается, но уже на картах XX века — Казакенштадт.

Но менялись не только названия, но и понятия. Мы считаем, что Покровская слобода и есть будущий город Энгельс, но полнее использовать природные ресурсы можно, только рассредоточившись на местности, по окрестностям, где сразу же за порогом трава не примятая и скот можно пасти даже по первому снегу, экономя сено и время на его перевозку.

Поэтому сразу же, где было возможно, стали возникать хутора и зимовья, некоторые из которых позже, после строительства церквей, прекратились в сёла, как Квасниковка, например.

Вся эта совокупность поселений под единым названием, управлением и с общим числом жителей и именовалась Покровской слободой. Так говорят документы.

Ещё одна такая слобода - Усть-Узморская - возникла рядом. Первоначально она именовалась Зауморьем.

Социальный статус жителей за «солевозный период истории» менялся не менее трёх раз, и не в лучшую сторону. В итоге чумацкий промысел по договорам сменился положением казённых соляных возчиков. Свободное предпринимательство уступило место обязанности со всеми вытекающими последствиями.

Во главе солевозных слобод стояли головы, и они имели свою вертикаль власти. Распоряжения по хозяйственной и полицейской части отдавались атаманам. Те, в свою очередь, опирались на сотников и десятников.
Голову избирали бессрочно на общей громаде - так назывался сход, где решалось множество вопросов.

Но жизнь в дороге, ночёвки в пути, даже холодной и дождливой поздней осенью, ушли в прошлое. Да и степь - полная жизни, прекрасная весной, временами унылая, но всегда бескрайняя, неимоверно просторная, где от горизонта до горизонта ты один, начала исчезать.

Сейчас это уже экзотика, и большая. Нигде не видно сайгаков, дроф, стрепетов (маленький родственник дрофы). Не летят бесчисленные стаи диких гусей, уток. Даже дикого тюльпана или ириса в Энгельсском районе не найти. Единственное что осталось, это монотонный плоский рельеф, мало радующий глаз.

Всё мёртвое, всё распахано, и лишь при подъезде к Эльтонскому озеру в отдалённых местах степь начинает оживать, хотя это природная зона пустынной степи, или, как её ещё называют, полупустыни. Там остались уголки девственной степи.

К концу XIX века два торгово-промышленных села Самарской губернии - Покровская слобода и Балаково - по своей величине опережали все города губернии, кроме, конечно же, самой Самары.

Современное саратовское Заволжье входило в состав двух уездов - Николаевского и Новоузенского. Крестьяне соседних поселений, точнее, их общины - сельские общества, объединялись в волости.

Покровская волость включала в себя Покровскую слободу и общину Анискова хутора - современную Анисовку. В основе его названия лежит просторечная уменьшительная форма имени Аниска (Ониско), как могли называть Анисима или Анисью. Этот вариант редко встречается в справочниках, но в дореволюционной литературе представлен широко.
Следует учесть, что на части восточнославянского ареала уменьшительные имена использовались как фамилии, причём буква в букву. Например, Иванко, Ивашко, Федько.

В 1888-1889 годах земство предприняло статистико-экономическое исследование Новоузенского уезда. Описывался на месте каждый двор, изучались документы во всех учреждениях.

Осуществлял руководство этой беспрецедентной акцией Краснопёрое Иван Маркович. Он, кстати, получил всероссийскую известность и в энциклопедии Брокгауза и Ефрона удостоился особой статьи. Итоги исследования вошли в отдельный том Сборника статистических сведений по Самарской губернии за 1890 год.

Из этой обширной работы мы используем только несколько строчек. Прежде всего отметим, что здесь впервые опубликовали данные, которым можно доверят, о числе всех без исключения жителей Покровской слободы.

Их насчитывалось 16 тысяч человек, из них 11 тысяч, или 73 %, - члены местной общины (крестьяне), 27 % - посторонние. Последние включали в свой состав представителей других сословий - от дворян до мещан, сюда же относились и пришлые крестьяне. Проживая тут даже много лет, они оставались членами своих обществ, иногда очень далёких, где они имели права и обязанности, платили налоги и получали разрешение на отлучку.

Упоминание в Сборнике о наличии в Обществе крестьян Покровской слободы особого сотенного устройства позволяет представить схему слободского управления в виде трёх уровней: волостного, общинного и сотенного.

Незначительные размеры Анискова хутора сводили руководство волостью к руководству слободой.

Волость с волостным старшиной и волостным сходом имели свой круг полномочий, а община - свой.

Община, в отличие от волости, занималась хозяйством. Её земли тянулись аж до восточных границ нынешнего Энгельсского района.

Сельское общество нуждалось в деньгах, и слободские земли шли в аренду под промышленные, торговые и складские заведения.

Все важные вопросы выносились на сход, где собирались главы домохозяйств, обычно пожилые люди.

Большие размеры и разбросанность слободы создавали большие трудности в созыве сходов и их проведении. Вот и возник нижний уровень управления.

Слободу разделили на пять частей, пять сотен. Каждая сотня со своим сотским старостой, своим сходом, землями, пастухами, ямщиной, а также с сотскими и десятскими.

Последние в порядке натуральной повинности избирались от каждой сотни или десятка домохозяйств и подчинялись полиции. Именно они созывали людей на сход.

Сотенного по полицейской линии не следует путать с сотским старостой. Общие же сходы созывались раз или два в году старостой. Интересно, что и приходских церквей тоже было пять.

Волостное и сельское правления и ряд сопутствующих учреждений располагались вблизи Волги на улице Центральной, ныне Горького. Ни одного из этих зданий здесь до наших дней не сохранилось.

Над волостным правлением, как и во многих других местах, возвышалась каланча. При советской власти оно отошло к пожарным.

Во времена Брежнева, по воспоминаниям, там случилось возгорание. Пожарные в собственной пожарной части с огнём не справились: здание сгорело.

Сложилась комическая ситуация, весьма веселившая людей, когда «погорельцы» проводили инспекции и инструктажи о недопущении и своевременном реагировании…

Но вернёмся к итогам исследования. Из местных крестьян около половины не занимались собственным сельским хозяйством и почти не имели рабочего скота.

Таких бесхозяйственных с избытком хватало и в уезде, но в слободе открывались какие-то другие возможности. Они только числились крестьянами, а на деле представляли пролетариат или занимались ремёслами и мелкой торговлей.

На другом полюсе расположились крупные предприниматели. Уже в это время к числу самых известных в уезде посевщиков относились покровские крестьяне Кобзари и Ухины. Кобзари обосновались в одной волости вблизи современной границы с Казахстаном, хотя имели кое-что и на территории нынешнего Ершовского района.

Они скупали земли, когда-то принадлежавшие дворянам, и владели многими хуторами при участках в тысячи десятин. Рядом с Казахстаном находилось и пять известных хуторов Фёдора Егорыча Кобзаря, в честь которого установлен памятник в Энгельсе в 2018 году.

Ухины предпочитали аренду земли. Сначала совместно в центре уезда, а в последующем самый знаменитый из них - Николай Алексеевич, переместился на восток. Кстати, он оставил прекрасное описание своего хуторского хозяйства. Как и в Покровской слободе, он жертвовал средства на церковную деятельность, и на его деньги крестьяне двух деревень в 1898 году возвели храм в честь святителя Николая.

Потоки пшеницы из столь отдалённых мест, скот обеспечивали благополучие обоих родов и дополнялись доходами от торговли, сдачи в аренду недвижимости и от различных предприятий некрупных размеров, за исключением, пожалуй, лесопилки с паровым двигателем.

В 1914 году слобода получила городской статус, правда, безуездный. Город не приобрёл главного - положения административного центра.

Впрочем, это событие значимо не повлияло на жизнь людей. Но конец статуса «слободы» подвёл некую черту в истории. Вместе со слободой исчезла и особая роль общины, а следовательно, и особая роль потомков солевозчиков, составлявших её основу.

Город управлялся уже на других принципах.

Пётр Комаров -Энгельс, 2019 год.